|
Мы зацепили в передачах треть российских регионов. Индивидуальность
режима есть в каждом и из оставшихся двух третей, но типология
не безразмерна. Пора подвести некий итог нашему обзору.
Просматривается значительная растяжка вариаций.
На одном полюсе «могикане» из группы ельцинского призыва.
Это патерналисты, вроде Виктора Кресса в Томске,
Минтемира Шаймиева в Татарстане,
Виктора Ишаева в Хабаровском
крае, или Эдуарда Росселя в Свердловской
области — опытные, в меру жёсткие руководители, в разной степени,
но безусловно ответственные. Часть из них настроена на сохранение
статус кво, иные — на сдержанное развитие.
На другом полюсе — молодые менеджеры, вроде Алексанра Хлопонина
в Красноярском крае, Дмитрия
Зеленина в Твери или Георгия Бооса в Калилнинградской
области, ориентированные на успех, на модернизацию, жёсткие.
Общим их пороком является обычно недооценка человеческой стороны
дела, вера в энергетику бинес-схем.
Между двумя этими полюсами целая гамма разных форм и степеней
некомпетентности: от генеральской до бизнес-нахрапистой, или бизнес-клановой,
при практической приватизации власти в интересах тех или иных
групп.
Само по себе поштучное внимание к субъектам федерации и их главам
небесполезно, но при этом легко упустить из вида основания реальной
власти, её удержания и её утраты.
Сложная процедура избрания-назначения глав регионов усилила позицию
полпредов Президента — они представляют кандидатуры Президенту
и умножила роль законодательных собраний — они голосуют. И в
случае Нижнего Новгорода были готовы голосовать против прежнего
губернатора Ходырева, даже если бы Президент его представил. Можно
тем самым говорить о трансформации институтов власти.
Тысячи новых мунципалитетов, пока неопытных и разобщенных, в ближайшем
будущем сформируют региональные ассоциации — значит, на политической
сцене появятся новые субъекты.
А само богатство форм конфликтов! Конфликт между централизаторской
деятельностью федеральной власти, которая должна стягивать в кулак
экономические силы, чтобы противостоять мощному давлению на Россию
извне, и региональной властью, которая стремится стянуть ресурсы
под собственный контроль. Примеров здесь немало, но, наверное,
самый заметный — между Центром и президентом Республики
Саха-Якутия Вячеславом Штыровым — вокруг алмазного бизнеса
и роли в нём государства.
Конфликт между местными элитами, где власть и бизнес нелегко
отличить одну от другого, и московскими финансовыми группами,
которые стремятся формировать собственные надрегиональные бизнес-княжества.
Губернаторы, подобно Евгению Савченко на Белгородчине, вынуждены
раньше или позже делать выбор между сильными конкурентами, или,
как Сергей Дарькин в Приморье, лавировать в поле интересов легальных
и не очень, местных, московских, китайских и японских бизнес-групп.
Чего почти не наблюдается, так это конфликта населения со своей
региональной властью — отчасти потому, что эта власть умеет перенаправить
недовольство людей действиями Центра, чему неуклюжесть Центра,
вроде закона о монетизации льгот, весьма помогает. Отчасти потому,
что Центр научился сбрасывать давление в котле, как это случилось
с аккуратной добровольной отставкой генерала Шаманова в Ульяновской
области.
Самый, быть может, болезненный конфликт — между главами регионов
и главами крупных городов, особенно если они — региональные
столицы. Такой конфликт присутствует почти всегда, что понятно:
у мэров есть основания переадресовывать претензии горожан губернской
власти, которая города-доноров ощипывает изрядно. У губернаторов
и президентов есть основания подозревать мэров своих столиц в
желании занять их кресла, как было, к примеру, с мэром Перми,
а потом Пермским губернатором, и нынешним министром природных
ресурсов Юрием Трутневым. В одних случаях, как в Казани, дело
кончается мирно и даже продуктивно. Набиравший силу и популярности
мэр стал полпредом Президента Путина в Дальневосточном федеральном
округе, а мэра в Казани больше нет — завершен конкурс на
должность сити-менеджера. Нередко, однако, такое противостояние
приобретает совершенно болезненные формы, как в случае Пскова,
Краснодара, Костромы
или Твери. Главная беда в том, что редко когда губернаторам
хватает мудрости и терпения, чтобы справиться с задачей персонального
порядка, найдя приемлемый компромисс, не нанеся урон городу и
его населению. Паны дерутся — у холопов, как известно, чубы трещат.
Вот и Дмитрий Зеленин не удержался: что там у них с отстраненным
от должности мэром — суд разбирается, а вот Тверь недофинансирована
недопустимым образом.
Более того, губернаторы, распробовав вкус закона об
основах организации местного самоуправления, жаждут добиться
полного контроля над непокорными столицами — следствием этого
стал новейший проект поправки в закон. Суть поправки проста: дать
региональной власти право перехватывать полномочия мэров при ближе
не определённых обстоятельствах.
Это подводит нас к явной необходимости начать следующий цикл
— обсуждение законов и целых кодексов, влияющих на всех и каждого,
на каждый регион. Влиять то они влияют, и на шансы национальных
проектов в том числе, но только большинству людей нет ни охоты,
ни времени разбираться, как именно влияют, добираясь до сути сквозь
десятки статей и сотни параграфов. Попробуем это сделать в предельно
ясной форме, не размениваясь на частности.
|
