Уух!

Вообще-то затерявшийся в огромном массиве People на Yahoo! сайт именуется весьма достойно OOH — Organization of Humanoids. Однако же, принимая во внимание, что американцы, век назад изобретшие комикс, целое столетие с младых ногтей приучаются к всяческим "Плюм!", "Бэнг!" и "Уау!", аккуратно надписанным в пузырях над геройскими героями, вне сомнения можно утверждать, что сочинители OOH предполагали фонетическую дешифровку. Так что "Уух" — будет в самый раз.

Когда пять десятилетий назад сочинялись первые тексты о "Homo Ludens", то есть о человеке играющем, забавляющемся, о хиппи ещё никто не слышал, а создатели персонального компьютера пребывали кто в детском саду, а кто и в колыбели, грядущее расширение времени досуга казалось проблемой сугубо теоретической. Едва эта проблема передвинулась в сферу практического, противоядия не замедлили появиться. У закольцованной в наркомании потомственной, по преимуществу цветной бедноты проблемы досуга нет вообще, поскольку нет ничего, кроме досуга, а это его обессмысливает и даже устраняет из оборота. У среднего класса проблему частью снимает стрижка газона, частью туризм, но именно Сеть несет на себе всевозрастающую нагрузку, принимая в свои недра несчитанные человекочасы напряженной активности масс.

Некоторое время у меня была иллюзия, будто в Сети графоманствуют те же самые люди, что раньше воздвигали эйфелевы башни из спичек, собирали парусники внутри бутылки или мурлыкали под гитару. Исследования вроде бы подтверждают обратное: склейщики спичечной архитектуры, музыканты и корабелы остались на своих рабочих местах, тогда как невесть откуда взялись ещё мириады творцов. Речь не о совсем примитивном эксгибиционизме в стиле господина Добчинского, которому довольно и того, чтобы в Петербурге знали, что живет на свете такой человек, не о простой, как забор, утилитарности в поиске реального или виртуального партнера. Речь об игровом творящем сознании в чистом виде.

Чтобы выстроить повествование-угадайку с использованием серии фотографий некой особы и оценивать суммарную сообразительность читателя, раз десять угадывающего верный из трёх ответов на вопрос типа — какой фильм нравится анонимной, прилично одетой девушке на портрете, необходимо некоторое усилие интеллекта и несколько часов свободного, теперь плотно занятого времени. Главное — в том, что компьютер позволяет на современном софте сделать это кому угодно. Графомания вырвалась из узких рамок текста, в каких она прозябала две тысячи лет, скупо делясь местом с убогими рисунками. Теперь она вооружилась анимацией, легко оперируя "иконами", заимствуемыми откуда угодно, иллюстрациями, нередко звукорядом и видео. Довольно самой затеи — выполнение не составит особого труда. Сокращение дистанции между замыслом и его осуществлением, как бы совсем снимая трудности любой творящей деятельности, по сути реализует сугубо детскую мечту. Крекс-пекс-фекс, и вот он, результат.

Поскольку нынче все "носят" иронию, то задача и вовсе облегчается тем, что нечто сотворенное для забавы демонстрируется на всё заранее согласившемуся человечеству как забава по поводу способности забавляться забавностью же. Отнюдь не самоисчерпанность прикончила к сегодняшнему дню философию постмодернизма. Как и в прежние времена, омассовление превратило недавно ещё любопытные упражнения философов-литераторов в карикатуру. Для того чтобы это случилось, не обязательно, чтобы убийцы постмодернизма нечто слышали о его существовании. Само происходит, беря энергию из мирового эфира, так что модернизм, полвека назад убиенный коммерциализацией (абстрактные упражнения Пита Мондриана или Виктора Вазарели превратились в рисунок упаковочной бумаги или обоев, скульптуры-мобили Калдера или Тингели — в сувениры и игрушки), теперь жестоко отомщён. Постмодернизм придушен объятиями творящих масс.

Землю попашет — попишет стихи!

Знакомый мне сосед по Сети, обитающий где-то в Новой Англии, характеризует себя как "дневной бухгалтер-аудитор, ночной писатель". Ночных сочинителей всегда было немало, среди них попадались и Гофманы, однако негофманов было много больше. В двери издателей царапались почти все, шансы гофманов были невелики, но всё же реальны, тогда как шанс негофмана и неплатонова был неотличим от нуля. В Сети все равны.

В королевстве "Уух" обитают граждане Плосколандии, объявившие о выходе оной из Соединенных Штатов Америки после публикации вполне симпатичной конституции, герба и флага. В этом королевстве давно и со смаком кейфует Рик Дэвис, о деятельности которого писывали в журнале Wired. Дэвис низвергает поток публикаций с большими или меньшими литературными достоинствами, знакомя всех читателей с трагикомедией кемпингования в стиле Джерома, с размышлениями о трудностях борьбы с диетой или с письмом, адресованным собственному псу, чья славная физиономия явлена тут же с соответствующей припиской: не пугайтесь, это только изображение! Впрочем, здесь я уже запутался — это сочинял Дэвис Грейв, выпускающий "газету" Grave Times, недурно высвечивая сразу три значения двух слов. Рик же Дэвис назвал себя президентом Института Совершенно Бесполезных Умений, в этом качестве издал книгу, рекламируемую тут же посредством нескольких образцов. Например, знаменитую песенку о Мэри и её овечке, которой больше лет, чем американской конституции, благодаря Дэвису теперь всякий может сыграть на собственном телефонном аппарате. Я проверил:

3212333
222,399
3212333
322321 — получается.

В королевстве "Уух", словно в свифтовой Лапуте, тьма проектов, из которых мне более всего дорог следующий, тем более что он тщательно имитирует стилистику рисунков в журнале Popular Mechanics эпохи Великого Кризиса 1929-1932 гг.

"Возьмите деревянную спичку и срежьте тонкую полоску с конца. Затем разрежьте оставшуюся планочку надвое вдоль. Ради внешнего эффекта потрудитесь сохранить в неприкосновенности сколько-нибудь от красной головки. Вторую половинку головки отрежьте и выбросьте.

Сделайте самолет, приклеив деревянную планочку — крыло — поперек оставшейся части спички — фюзеляжа. Если захочется, можно использовать мелкие обрезки для изготовления хвостовой части. Или можете сделать биплан. А то можете использовать пару тонких срезов бальсового дерева, чтобы сделать огромное крыло, такое, чтобы на нём было даже и два десятка двигателей. Воплотите свой каприз аэронавта. Обдумайте подъёмную силу, обмыслите ускорение, рассмотрите возможности инновации без того, чтобы прибегать к промышленной политике.

Отловите дюжину мух. Поместите их в банку и поставьте банку в морозильник. Через несколько секунд мухи совершенно остынут. Это называется криогеника, и у неё есть свои недостатки. К примеру, мухи станут дохлыми мухами, если замораживать их дольше чем следует. Дохлые мухи не годятся. Так что, если вы не слишком ловки, удовлетворитесь холодильником. Потребуется больше времени, чтобы привести их в коматозное состояние, но у них будет более высокая вероятность прийти в себя, чем у тех, что вы оставите в морозильнике рядом с буррито.

В это время поместите каплю резинового клея в каждой точке вдоль крыла, где вам нужен двигатель.

Извлеките мух из холодильника. Поместите брюшко застывшей мухи на капельку клея. Не забудьте убедиться, что все мухи закреплены в одну сторону.

Вдохните в мух жизнь. Чудо: нежное дуновение вашего теплого дыхания оживит мух.

Запустите воздушный корабль. Он полетит как зачарованный, и, вовсе не проявляя жестокости в отношении мух, вы будете обучать их новой и полезной вещи, той самой, что подводит нас к самой сути этого упражнения. Ибо мы увидим, что хотя мухи мыслят весьма сходным образом, у них много общего и они разделяют немало тождественных надежд и мечтаний, они никогда не работают в согласии, как команда, работая на общую с другими, соседними мухами пользу, — если только их к тому не вынуждают суровые обстоятельства, подобные тому, к примеру, как когда они, запряженные для полета, либо впервые испытают вдохновение высокого сотрудничества, либо умрут. Перед лицом столь критического выбора они взлетят, как планер, помчатся, как "Стелз", а пролетая над задним двором или над конурой, превратятся в зловещё -восхитительный пикирующий бомбардировщик".

Если сей проект хоть в чем-то уступает куда более дорогостоящим концептам Ильи Кабакова или Кулика, бросьте в меня камень.

Не могу также утверждать, чтобы сочинения Дэвиса Грейва были лучше современной книжной прозы среднего уровня, но не рискну сказать, чтобы они были хуже.

В простеньком феномене выравнивания не все ещё разглядели страшную для художественной деятельности среднего уровня правду: пока дилетанты были надежно отсечены от печатного станка, никто не имел права с уверенностью говорить о наготе короля. О том, что средний "средний сочинитель" ничем, вовсе ничем не отличается от миллиона таких же средних сочинителей, не пытающихся, однако, увидеть свои труды в газете, журнале или в книге. Чеховым или Хемингуэем было трудно стать только первый раз. Другой вопрос, что стать, к примеру, Набоковым второй раз ещё труднее, чем первый, но это сюжет, явно выходящий за рамки рубрики.


Опубликовано в "Русском журнале", 03.08.1998,
под псевдонимом Славус Куриус

См. также

§ Вертижинизм: становление киберэстетических систем



...Функциональная необходимость проводить долгие часы на разного рода "посиделках" облегчается почти автоматическим процессом выкладывания линий на случайных листах, с помощью случайного инструмента... — см. подробнее