Бедные люди

У меня нет сомнения в том, что другого способа не видно: только поставить цель, достичь которой невозможно. Тогда есть надежда, что насколько-то снизится.

Снизится что?

Какую пропорцию бедности следует считать нормальной? Нормальной отнюдь не в сравнении с прекрасной мечтой о всеобщем счастье, а в соотнесении с цивилизационным стандартом богатых стран. Задавать такой вопрос неприятно, но приходится.

Ясно, что бедность бедности рознь. Весь первый курс института и половину второго в конце 50-х годов я донашивал брюки от школьной формы, в начале 60-х, когда у жены окончились «декретные» выплаты, а я был распределенным молодым специалистом, приход приятеля в гости можно было отметить лишь двумя бутылками пива. Бедность осознавалась, конечно, но, во-первых, точно так же было у большинства сверстников, а во-вторых, был до некоторой степени мотивированный оптимизм: будет лучше! Оптимизм этот был персональным, но он был разлит в воздухе. Мы втроем, с сынишкой, ютились в одной из комнат коммуналки; комнату эту с помощью немалых ухищрений добыл для нас тесть. Но сомнений не было: будет лучше!

В начале 70-х бедность означала уже трудность раздобыть женские сапоги и постоянство «чёрных касс» на службе (я из этого уже вырвался, другие не могли...

С начала 90-х бедность означала, что, потеряв, наряду с безбедными, условные сбережения, люди бедные поняли, что накопить что-то они не смогут. Теперь повсеместно в России бедность в гораздо большей степени означает невозможность приобретения жилья, чем затруднения с покупкой автомобиля второй свежести.

Несмотря на некоторое число социологических исследований, знание о реальной бедности сегодня окутано туманом. ФОМ провел опрос в 100 населённых пунктах 44 субъектов федерации. 36 процентов, официально живущих в пределах одной тысячи в месяц, верят, что три тысячи рублей на душу в месяц — это уже выход из бедности. 38 процентов тех, у кого официально от одной до двух тысяч, — что это от трёх до пяти тысяч. Треть всех опрошенных — что от пяти до восьми тысяч. Ну и что из этого следует, кроме того, что аппетиты растут во время еды пропорционально возможностям?

В 2001 году на выпускном вечере в мордовской Рузаевке ни на одной девушке не было платья дешевле 200-250 долларов. Что это означает? И много, и ничего. Ничего, потому как вполне вероятно, что во многих семьях такое платье «строили» с таким же трудом, как в мое детство «строили» костюм или пальто. Много, потому что если такое усилие всё же сделано, говорить о полной бедности не приходится. В чувашских Вурнарах на школьный обед лицеиста из бюджета выделяют, как везде почти, ничтожную сумму 1 р.40 коп., лишь половина родителей согласны вносить по 50 рублей в месяц, и это следовало бы счесть признаком крайней бедности. Но только следовало бы: благодаря нешумному героизму дирекции, лицей содержит недурное подсобное хозяйство, кое-что продает на рынке, держит хорошую повариху, подростки сыты и одеты в симпатичную форму, сделанную из ноского недорогого материала, но по специальному заказу. Что же касается тех родителей, кто свой полтинник в кассу лицея не вносит, то это отнюдь не значит, что никто из них не в состоянии это делать — немало таких, кто просто считает, что власти обязаны это делать. Разбираться надо в каждом индивидуальном случае, что, кстати, делает столь ненадёжной веру властей в эффективность адресной социальной помощи. Быть и эффективной, и адресной такая помощь может только при участии зрелых общественных служб, каковых на нашем горизонте видно не слишком много.

Серьезность проблемы с бедными вне сомнений. Но чтобы она была действительно серьёзной, не сводилась к публичному заламыванию рук, кое в чём следует разобраться. Принадлежит ли к кругу бедных вдова-пенсионерка в Москве, имеющая трёх-, а то и четырёхкомнатную квартиру? С её собственной точки зрения и с точки зрения нашей статистики — несомненно. А вот с точки зрения американской благотворительной организации — ни в коем случае. С этой прагматической позиции пожилая дама имеет полную возможность продать свою квартиру, прибрести домик где-нибудь в Старой Русе, положить разницу в банк на депозит, сохранив пару тысяч на обзаведение, и вполне сносно существовать, имея прибавку к пенсии в три сотни с чем-то долларов. Разумеется, старший научный сотрудник НИИ чего-нибудь серьёзного беден объективно и вдвойне беден в самоощущении, особенно если у него дети, но и его прагматическая американская точка зрения не причислила бы к людям ущемленным, поскольку его бедность — результат свободного выбора, а не фатальная неизбежность.

Но мы не США.

Кстати, Нью-Йорк, разумеется, представляет собой одно из богатейших мест на земле. ВРП Нью-Йорка — это 400 миллиардов долларов, так что эта девятимиллионная «страна» объективно занимает 13-ю позицию среди всех стран мира. При всем том в Нью-Йорке 8,4 процента безработных — больше, чем в любом ином из крупнейших городов США. По официальным данным на 1 января 2003 г. 20,2 процента жителей Нью-Йорка имели доходы ниже федерального уровня бедности, ещё 13 процентов находились чуть выше этой черты. В 2001 году один миллион ежедневно получал свою похлебку в благотворительных столовых — и ещё 350 тысяч эту похлебку не получили, так как на них не хватило еды. Насчитывалось 600 тысяч низкооплачиваемых работников, из которых у 56 процентов нет медицинской страховки, а у 52 процентов не было фиксированной платы. Да, 61,2% безработных — это чёрные и латинос, но почти 40% — белые. В городе насчитывалось 38 тысяч бездомных и т.д.[1]

Любопытно: наши эксперты оценивают долю бедных в Российском населении от 20 процентов до 30-ти, что как раз совпадает с данными для Нью-Йорка.

Никто не утверждает, что Нью-Йорк, да и США в целом, являют собой пример для подражания, но, с другой стороны, не с Голландией же нам себя соотносить.

Полагаю, что честность лучше уклончивости. Лучше честно оценить число нищих и ставить задачей движение этого числа к нулю в осмысленный промежуток времени. Лучше честно прикинуть долю бедных, определяя их мерой доступа к сносному жилью, и ставить задачу увеличения числа людей, в особенности молодых людей, под пристойной крышей, будь она в собственности или по срочному найму. Боюсь, что сохранение расплывчатости в разговорах о бедности обернется для крайнего в кабинете министров неприятностями, которых в принципе можно избежать.