|
На недавней выставке Expo Real-2006 в Мюнхене мэр
Юрий Лужков с гордостью заявил, что по темпам строительства жилья
— 5 млн. кв. метров ежегодно — Москва приблизилась к мировым лидерам
и не собирается эти темпы сокращать.
В то же время один из участников международной
конференции в Москве представил данные по плотности населения
в мегаполисах мира. Судя по ним, столица России также равняется
на перенаселённые мегаполисы Азии, а не на благополучные столицы
Европы и Северной Америки. Есть ли повод радоваться? О том, какие
проблемы гарантирует нам жизнь в перенаселённом муравейнике и
как из него выбраться, размышляет профессор МАрхИ, член Общественной
палаты РФ Вячеслав Глазычев.
— По плотности населения столица России оставила позади Нью-Йорк,
Лондон и Париж. А судя по набранным темпам строительства, ориентир
для нас — Шанхай и Гонконг?
Глазычев В.Л.: Названная на международной конференции
цифра в 182 человека на гектар преувеличена. Думаю, не больше
110. Конечно, в любом случае она значительно выше среднеевропейской
или среднеамериканской. Но ведь там у столиц нет автономных программ
развития. К примеру, в Вашингтоне, где мне довелось работать,
проблемы плотности просто не существует: люди живут там, где им
удобно, к примеру, в штатах Вирджиния и Мэриленд, а на работу
ездят в столицу. Полиция там каждый день переносит центровую линию
автострад: утром шесть туда, две обратно, вечером — наоборот.
А многие наши проблемы возникают из-за странной системы административного
барьера, в которой Москва и Петербург — субъекты Федерации и ведут
самостоятельную игру, но не в состоянии договориться с соседним
субъектом Федерации — областью. Так мы потеряли шанс спокойно
осваивать пригородные районы, естественно, не только получая выигрыш,
но и беря на себя множество обязательств. А в результате возникла
искусственная ситуация, когда Москве "не хватает земли".
Проблема ещё и в другом — городская плотность набирается искусственно,
за счёт безудержной алчности инвесторов, задача которых — выжать
из квадратного метра максимум. Благо они в этом отношении практически
не ограничены законодательно. К тому же городские законы хороши
тогда, когда они пишутся в один абзац и этот абзац понятен. Как
в Вашингтоне, где неукоснительно соблюдается закон: ни одно здание
не может быть выше Капитолия. То есть 10 этажей — можно, а 20
— нельзя. А в Манхэттене в 1916 году приняли закон, который устанавливал
отступ небоскрёбов от "красных" линий по мере повышения высотности.
И этот закон фактически стал выполнять роль главного архитектора.
А в 1980-е к нему приняли любопытную поправку: вы можете надстроить
десяток этажей, если отдадите первый этаж городу. Так возникли
плазы — маленькие площади с зеленью, фонтанами, скамейками, социальные
пространства, внутри которых можно свободно передвигаться по городу.
— Высоту Москвы тоже ограничивали в 20-е годы. Правда, шестью
этажами. Но сегодня, как известно, город намерен строить высотки.
Глазычев В.Л.: А зачем? Я не говорю о дороговизне
и технической сложности строительства, особенно на московских
слабых грунтах, о том, как это сказывается на окрестной территории,
— это тема особая. Но высотное строительство серьёзно осложнит
и транспортную проблему. Въезд и выезд, допустим, из донстроевского
комплекса "Парус" у Сокольников, по современным меркам, кстати,
достаточно скромного, — будет на ту же Стромынку, которая и так
уже чудовищно перегружена. И так будет везде. Все крупнейшие агломерации
мира растут сегодня не вверх, а вширь. Высотные офисы в крупнейших
городах уже теряют арендаторов: арендная плата слишком высока,
офисы начинают уходить за черту города. Недавно я наблюдал такое
в Филадельфии. Офисы в центре опустели, потому что создана альтернативная
система — целый пояс офисов средней и низкой этажности ближе к
пригородам.
— К тому же мир уже научен, что оборотная сторона высокой
плотности населения — проблемы с транспортом, экологией, здоровьем
людей?
Глазычев В.Л.: Ну почему, даже 200 человек на гектар
— вполне приемлемая плотность, если существуют мощные компенсаторы.
— К примеру, зелёные зоны? Но мы и по количеству зелени на
одну живую душу отстаем от Европы, от того же Лондона.
— Во многом это психологическая оценка. Лондон хорош тем, что
через каждые 250 метров вы обязательно наткнетесь на зеленую площадь.
В Москве тоже было множество скверов. Но сейчас они в основном
"съедены" строительством. Поэтому в восприятии людей Москва недавнего
прошлого была зеленее. Важны ведь не только огромные парки и лесопарки,
они, слава Богу, сохранились. Важно, как зелёные пространства
включены в живую ткань города. Психологически важно, чтобы зелень
была "рядом".
— В том же Нью-Йорке нет обилия зелени, но он воспринимается
более здоровым городом, с более чистым, чем в Москве, воздухом.
Глазычев В.Л.: Потому, в частности, что в Манхэттене
не пользуются своими машинами — это неудобно. Ездят на очень дешевых
такси. А в Лондоне масса людей ездит на метро. Но метро там устроено
по-другому, оно подгонялось к жизни города — не бесконечным удлинением
линий, а их дублированием. В центре города есть места, где параллельно
идут пять линий. Это совершенно другой, чем у нас, принцип организации
подземки, позволяющий иметь и экспресс-линии, чтобы проехать из
одного конца города в другой, и линии короткого доступа. К сожалению,
наш метрополитен живет какой-то своей замкнутой жизнью. Концепция
его развития не обсуждалась с привлечением широкого круга экспертов,
по-моему, с конца 1920-х годов.
— Что, по-Вашему, требует немедленного обсуждения в гордуме?
Глазычев В.Л.: Например, то, что алчность инвесторов
привела к ситуации, когда все застраивается жилыми домами и офисами,
а места публичные оказываются в загоне. Но город без публичных
мест — уже не город, а жилые джунгли. В цивилизованных мегаполисах
обязательно отводятся территории, где с учреждений неприбыльных
— театров, галерей и пр. нельзя устанавливать повышенную ставку
аренды. Тогда они смогут выжить. Москва теряет главную характеристику
мегаполиса — многообразие. Особенно в историческом ядре, где людям
должно быть интересно просто походить, потолкаться. Без этого
город начинает умирать. Это называется — тонкая настройка ткани
города. А миллионы построенных квадратных метров — это ещё не
город.
|
